Зодиак - Страница 61

Потом я снова позвонил Барту. Судя по звукам, передача про «Студжес» еще шла, и я даже услышал, как из подвала доносятся глухие удары.

– Чувствую себя последним растяпой. И почему у меня нет пушки?

– Понятия не имею. У меня тоже нет.

На самом деле я и так знал ответ: пушки у меня нет, потому что с ней я был бы похож на террориста. А еще потому, что она мне не нужна, черт побери.

– Планы на сегодняшний вечер есть? – спросил я.

– Не больше, чем обычно. Эми уехала в Нью-Йорк.

– Есть шанс, что если я совсем тронусь умом, то попрошу тебя повозить меня, пока я буду лазить по канализации.

Возможно, придется улепетывать от непрофессиональных убийц.

– Как знаешь.

Я снова тронулся в темноту, двигаясь теперь медленнее и стараясь не впадать в панику. Остановился у МТИ и сбегал в офис за люкоподъемником, патронташем с пробирками и ведром на веревке. Пересек реку и выскочил возле университета. Пошел прямо в лабораторию и прогнал через хроматограф пробу, которую только что взял у ККЗ в Дорчестер-бей.

В ней буквально кишели молекулы органического хлора в различных соединениях. Не только ПХБ, но целый каталог запрещенных химикатов. Если вспомнить сравнение с канонеркой, тут тоже были солдаты с автоматами, но передвигались они не просто на патрульных катерах, а на досках для серфинга, на «Зодиаках» и на водных лыжах. Все соединения являлись полициклическими ароматическими веществами – атомы углерода в упаковке по шесть, по двенадцать и ящиками.

Несомненно, из ККЗ выливается какая-то дрянь. Завтра пойдет дождь (с Атлантики надвигался большой шторм), и канализация разольется. Если в трубах есть хоть какие-то улики, их неизбежно смоет в океан. Значит, пришла пора серьезной охоты. Позвонив Барту, я договорился встретиться «под птичьими погадками» и повесил трубку.

От нашего дома в Брайтоне пятнадцать минут пешком до универмага на другом берегу реки. По пути нужно пройти под железнодорожным мостом, эстакадой из стальных балок. По каким-то причинам голуби облюбовали эти балки, и дорожка под мостом была вечно заляпана их погадками. Упоминание о них будет понятно только Барту.

Для меня поездка туда – приятный ночной круиз по реке, шанс расслабиться, проветрить мозги. Поднялся ветер и разогнал туман, и теперь воздух стал холодным и пах чище, чем был на самом деле.

Река Чарльз не так грязна, как была когда-то. Отсюда она кажется магистралью цивилизации. За спиной у меня – престижный район Бикон-Хилл, впереди – Гарвард, с одной стороны – МТИ, с другой – стадион Фенуэй. После фатальных «видеоигр» в гавани приятно было тарахтеть без спешки, наблюдать за ночной жизнью на набережных и бульварах (спокойные нормальные люди едут в симпатичных машинах, слушают радио), смотреть на огни университетских библиотек и слушать, как фэны «Сокс» празднуют «двойное очко-пробежка» любимой команды.

Через несколько минут мимо потянулись здания Гарварда, древние и темные, а за ними, с Гарвардской площади вставала неоновая корона.

Потом Чарльз делает поворот и внезапно сужается, превращаясь в обрамленную деревьями канаву. Проплываешь мимо больших старых кладбищ, и вот уже слева вздымается «Международный блинный дом».

Причалив, я привязал «Зодиак» к дереву. Еще несколько минут пешком, и я оказался уже «под птичьими погадками», и – voila! – фургон стоит себе в темноте, и изнутри рокочет ЗиЗи Топ. Барт открыл дверцу, спасибо ему за это – не пришлось мучиться вопросом, а кто сидит в кабине.

– За тобой кто-нибудь ехал?

– Если ехали, то очень хорошо прятались. Еще что-нибудь стряслось?

– Нет.

– Ха, смотри, что у меня есть!

Расстегнув кожаную куртку, он отвел полу, показывая заткнутый за ремень «смит-вессон спешл» тридцать восьмого калибра.

– Где ты, черт побери, его взял?

– У Роскоммона.

– У Роскоммона?!

– Как-то он вышел из себя и стал размахивать им у меня перед носом. Да и сегодня сказал, у него в бардачке есть «уравнитель шансов». Поэтому, когда ты повесил трубку, я просто выбил в его машине окно и забрал его.

– Есть на свете справедливость.

Считайте меня дураком, но я почувствовал себя гораздо круче. Мы загнали фургон на газон у реки возле Солджер-Филд-роуд и перенесли в него баки и подвесной мотор с «Зодиака». Потом притащили сам «Зодиак» и привязали его на крышу. А после отправились в «МБД» и купили по большому пластиковому стакану кофе навынос, врубили на всю катушку магнитофон и отправились исследовать канализацию.

Такое я уже раньше проделывал. Спустите меня в канализацию, и я в своей стихии. Всякий раз, когда упадет больше трех дождевых капель, бостонская канализация имеет обыкновение выплескивать содержимое прямо в гавань, и потому она – идеальное место сброса опасных отходов, если желаешь избежать неприятностей с трубой, из-за которой журналисты могут поднять шум. Иногда я обнаруживаю, что из ККЗ выходит серьезная отрава, и тогда отправляюсь в подобные экспедиции. Барт уже знал, что и как делать.

Принцип прост. Если из канализации выливается яд, теоретически его можно проследить до источника. Неплохо иметь планы всех канализационных труб и мест их стыков. Стоит мне найти ККЗ на плане, я сразу понимаю, откуда к нему идут стоки. Как только я добираюсь до нужного района, план подсказывает, где искать ключевые канализационные колодцы и, проведя анализ их содержимого, я могу еще больше сузить круг подозреваемых.

Помимо люкоподъемника, требуется лишь простой и быстрый тест на наличие токсина, который пытаешься проследить. Желательно такой, который можно провести прямо в машине. У меня имелось нечто подобное для органических хлорсодержащих соединений: этот тест у меня встроен в маленькие пластмассовые пробирки. Размером они с патроны для дробовика, поэтому, когда началась вся эта дрянная история, я изготовил несколько десятков и вставил в купленный на распродаже армейский патронташ. С ним через плечо и люкоподъемником в руках я становился Токсическим Рембо, готовым обрушить медиасмерть на негодяев. Мы были готовы к операции.